Читать онлайн книгу "Грёзы и чернила"

Грёзы и чернила
Джинкс Моро


В Темной Столице, изнанке городов смертных, бал правят маги Старшей и Новой Школ. Но здесь живут и те, кого сами волшебники называют монстрами.Майра, одна из таких монстров, мечтает избавиться от своей неестественной природы. Ей претит питаться снами и продавать воспоминания на черном рынке, чтобы заработать. Таинственный Древний предлагает ей такую возможность: забрать воспоминание у одного человека, и она будет свободна от своей ужасающей сути. Но лишь выполнив работу, она узнает, с кем связалась. Орфей красив, могущественен и очень опасен – и он уже идет за ней, чтобы вернуть украденное.В это же время в Столице появляется кто-то намного страшнее – тот, кто ради достижения своих целей готов залить кровью весь город, если его не остановят…





Джинкс Моро

Грёзы и чернила





Пролог. Конец декабря.


К тому моменту, как она смогла отмыть свои руки от крови, а из волос вытряхнуть свадебный рис, проснулись Сумеречные Колокола.

Их гулкий утробный звон, возвещающий о трагедии, проникал в каждый дом, лился по темным сонным улицам, и Столица, с готовностью запела, откликаясь. Наверняка прямо сейчас где-то открывали шампанское, чтобы отпраздновать, или сыпали проклятиями, но это уже не имело никакого значения. Да здравствует новая Верховная, благословит Бездна ее дни!

Согнувшись над треснутой раковиной в Логове, Майра безучастно разглядывала грязно-рыжую воду, бегущую из крана, душевую занавеску, на которой Бай акриловой краской изобразил самый вкусный сон, который он когда-либо пробовал, и вспоминала. Где же именно была точка невозврата? В темной подворотне “Bloody dream”, где с рукава капали чернила? Или в залитом светом судебном зале Шабаша, когда Майра еще могла отступить? А может быть…

Телефон, за ненадобностью отброшенный в кучу грязной одежды на полу, беспрестанно звонил. Номера были незнакомые, ни о чем Майре не говорившие. Неизвестный абонент упорно пытался с ней связаться, как будто от того, возьмёт ли она трубку, зависела чья-то жизнь. Но все, кому могло прийти в голову ее набрать, находились здесь же, в Логове, и заводить разговоры с ней не торопились.

А о чем было беседовать? Когда Майра ввалилась через порог, заполночь, измазанная в крови, они побоялись к ней прикасаться. От нее несло смертью, магией и железом, – три вещи, которые пожирателей снов не переносили на дух. Слов, чтобы их успокоить, тоже не находилось. Майра только смогла махнуть рукой и скрыться в ванной, где еще долго пыталась привести себя в порядок. Мазь, украдкой вытащенная из аптечки, жирно блестела, но отвратительный ожог на кисти отказывался заживать. Боли не было, только высасывающая все силы пустота, порождение отчаяния. Даже голод унялся.

Мелодия рингтона оборвалась на середине, а затем пошла на второй круг. Стала настойчивой и колючей, как терновый ошейник, затягивающийся на горле. Невидимые шипы до упора входили в мягкую плоть, лишая ее голоса, и Майра рассеянно коснулась своей шеи – действует ли проклятие сейчас? Сгинула ли золотая цепь вместе с хозяином?

Она выждала еще несколько трелей, а потом нерешительно протянула руку. Под ногтями виднелась черная кайма: кровь с кожи отмывалась неохотно, оставляла призрачные следы. Но хуже всего был ее запах – тревожный и пряный.

Поднимая трубку, она не произнесла ни слова: кто бы ни хотел с ней связаться, он и так знал, что она слушает.

– Приходи, – голос в трубке был знаком до боли. – Сейчас.

Майра стиснула пальцами пожелтевший от времени фаянс раковины, задыхаясь. Ноги подрагивали, в виске пульсировала подступающая мигрень.

– Зачем?

Вода все текла и текла, и наверняка до собеседника доносились журчание и рокот старых труб, просыпавшихся в самый неподходящий момент. И тяжелое дыхание, вырывающееся изо рта. Это мог быть испуг, но нет – страх исчез много часов назад.

Гораздо проще было ее убить. Против магии Старшей Школы у пожирателей снов не было иммунитета, и если бы кто-то захотел, то от Логова остались бы лишь горящие и дымящиеся руины. В СМИ потом напишут: взрыв бытового газа. В этом доме и газопровода-то нет, но смертные обожают самые тривиальные объяснения самым загадочным происшествиям.

Ее проще убить, но Майра все еще жива и даже вполне здорова, если не считать пары глубоких ран, из которых сочилась кровь цвета незрелого персика.

Однако тишина в трубке нервировала сильнее любых угроз.

– Если ты хочешь его вернуть, то… Надо поговорить, – и короткие гудки.

Майра швырнула телефон обратно, в кучу грязного шелка, стараясь не замечать, как из зеркала на нее смотрит кто-то усталый и раненный, умоляющий об отдыхе.

– Чего пялишься? – прошипела она, отворачиваясь. От собственного отражения ее тошнило – и от фиолетовых синяков на шее, и от ссадины на виске, и от чужой крови, которая запеклась на лбу. – Ты уже слишком глубоко увязла, нечего жаловаться.

Девушка в зеркале открывала рот, но оставалась безмолвной.

“Вот и молчи” – Майра усмехнулась, вытаскивая из ящика под раковиной запасной комплект одежды. Ее праздничное платье уже было испорчено – разорвано, залито кровью от воротника до подола, измазано глиной. Вряд ли оно ей пригодится теперь, когда половина Столицы думает, что именно она виновна в пропаже их любимчика. На светские рауты дорога ей заказана.

Это было после. Настоящие неприятности начались гораздо раньше, хмурым ноябрьским утром, когда у ее порога появился Древний, а сама Майра еще продолжала считать, что ей, возможно, удастся удержаться на плаву.




Сон первый.Кофейные вампиры и Древний


Там, откуда она была родом, существовала поговорка: “никогда не доверяй детям Старшей Школы и красивым мужчинам, они могут навлечь на тебя беду”.

Если говорить начистоту, Новая Школа была немного лучше – даже если они не пятнали себя древней, грязной магией и как огня боялись скандальных заголовков “Полуночного Экспресса”. Но Старшая была на совершенно другом уровне.

К большому разочарованию Майры, мужчина, что перешел ей дорогу сумрачным ноябрьским утром, принадлежал сразу к обеим категориям. Он был умопомрачительно красив, отлично об этом осведомлен, а также предпочитал темную сторону магии. Ну, или как еще это назвать?

Столица порой так делала – сталкивала на своих улицах людей, которым было суждено уничтожить друг друга, а затем наслаждалась хрустом чужих костей и жизней. У города всегда было скверное чувство юмора, а шутки – злыми и беспощадными. Если ему вздумалось поиграть с тобой, следовало только смириться: ускользнуть из его холодных пальцев у тебя все равно не выйдет.

Тем утром Майра, ещё не подозревающая, что стала для Столицы новой игрушкой, мучилась от смутной тоски, щекотавшей в груди. А еще – от голода. Той самой его разновидности, что недоступна смертным – звериный, мучительный. Внутренности от него превращались в раскаленный бурлящий кисель, и Майра чувствовала себя разбитой и слабой. А ведь день только начинался.

Утро занималось монотонное и серое, лица вокруг были такими же выцветшими от недосыпа, и даже запах свежесваренного кофе не добавлял безрадостному миру красок. Ночной туман еще не до конца растаял и цеплялся за ноги прохожих, будто пытался задержать. А когда понимал, что это бесполезно, то обнимал водосточные трубы и стучался в темные окна. Порой и смертные слышали этот тихий стук, просьбу о внимании, а потом их фотографии появлялись в черно-белых газетах с тревожными заголовками: “пропал без вести”, “ушел и не вернулся”.

Время от времени в осенней хмари мелькали искаженные лица – жуткие, ни на что непохожие, и Майра без интереса смотрела сквозь них. Страшно не было – бестелесные сущности, заплутавшие в каменных джунглях мегаполиса, могли причинить вред только смертным, но не ей. Потому что даже дети знают, что духи не могут навредить монстрам.

Все было не так, и от этих мыслей Майра тоже казалась себе ребенком – капризным и надоедливым. Диета, на которую она обрекла себя несколько дней назад, только по началу казалась отличной затеей. Теперь же, в окружении людей и фантомов, она была готова взвыть. Но разве кто-нибудь оценил бы ее жертву? И приходилось приходилось глотать американо без сахара, который на вкус был как само страдание, стискивать зубы и умолять себя держаться. Еще чуть-чуть, буквально пара дней, и все будет позади.

Но вот проблема – силы воли у Майры не было. И если бы не Аврора, без конца шутившая, что следует ограничивать себя в пище, а то скоро дверные проемы в Логове будут тесноваты, Майре и в голову не пришло бы садиться на диету. Но упрямство было сильнее здравого смысла.

Соблазн нырнуть в метро, прокатиться по кольцевой три круга, выцеливая взглядом беззаботно дремлющих пассажиров, был так силен, что она лишь через боль заставляла себя оставаться на месте. Голосок внутри убеждал: никто и не посмотрит на девицу в яркой куртке, если та ненароком пристроится рядом с дремлющим работягой, что едет домой с ночной смены, или подсядет на освободившееся местечко бок о бок со студентом, бормочущим в полусне формулы вышмата.

Майра тешила себя сладкими фантазиями, пока не заканчивалась очередная порция кофе. Дальше выбор был не щедрый – заказать еще одну чашку или сорваться. Ни тот, ни другой вариант ей не нравился. Так проходило каждое утро с тех пор, как листья опали, а температура в Столице приблизилась к нулю, повергая смертных и Темных в некое подобие летаргической дремы. Невыносимая, вязкая скука поселилась на улицах и в людских умах – сны осенью на вкус были как смородина, вытащенная из морозилки: кислые, почти пресные.

А потом посреди кофейни появился он- красивый, как кинозвезда, ожидающая оваций под бликами флуоресцентных ламп. Эти же отсветы плясали на тугих черных кудрях, на серебряных цепочках, переплетенных между собой в широком вороте алой шелковой рубашки. Образ “золотого мальчика” в дорогом пальто нарушали только тяжелые армейские ботинки, щелкавшие по кафельному полу с тревожным звуком.

Он притягивал взгляды, но все это великолепие казалось посреди окружающих декораций лишним. Чужеродным.

Майра зажмурилась, до хруста стискивая пластиковую трубочку зубами. Наверняка его сны на вкус сладкие, как перезревшая клубника, или терпкие, как сливочный ликер. Рот наполнился горькой слюной. Правды она все равно никогда не узнает, но голод внутри разъярился, завыл, требуя своего, пока Майра не могла оторвать глаз от незнакомца.

Но не только она тем утром любовалась красавчиком в алой рубашке. В дальней кабинке, подальше от любопытных взглядов и излишних вопросов, притаились еще монстры: парочка кофейных вампиров, мелкая падаль, что без конца вертелась под ногами в Столице и питала страсть к крови с содержанием кофеина не меньше двух эспрессо.

Она отметила их присутствие, как только вошла и старалась не попадаться им на глаза. Девушка и юноша, с одинаковыми блаженными улыбками на лицах, для обычных людей они наверняка выглядели подгулявшими студентами, коротающими в тепле минуты до открытия общежития. Но для любого жителя Темной Столицы были очевидны и тонкие клыки, которые они прятали за ладонями, и темные жадные глаза.

Упыри грели вечно ледяные руки об кружки с нетронутым горячим шоколадом и выцеливали темными глазами жертву среди ранних пташек и запоздалых гуляк. Кто-то мог бы сказать, что они похожи, словно брат и сестра, но Майра уже успела убедиться, что все порождения Теней похожи в своей не-жизни. Смерть или ее подобие сглаживало черты лица, как морская вода обтачивает камни по одному только ей известному лекалу. И среди всей нежити, в избытке наводнявшей Столицу, кофейные вампиры были ей наименее симпатичны.

В строгой иерархии нежити “кофейники” стояли намного ниже, чем им того бы хотелось. Их презирали все, от мавок и банников до оборотней и баньши, а ближайшие сородичи, питавшиеся только чистой кровью, предпочитали делать вид, что эти уроды не имеют к ним какого отношения – в основном за то, что кофейные вампиры выбирали жертву с первого взгляда, руководствуясь только инстинктом, а не здравым смыслом. Ну и что, если их беззаботная охота привлечет излишнее внимание? Плевать, главное утолить жажду.

И тем утром парочка уже безотрывно следила за каждым движением незнакомца, пока тот заказывал кофе и флиртовал с девушкой за кассой. Вампиры умели ждать, даже если нетерпение сжирало их заживо и обгладывало кости. Майра видела, как они вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть; как предвкушающе облизывались и хихикали, выгадывая момент, чтобы подкрасться и застать жертву врасплох.

Одним махом она втянула в себя остатки кофе и откинулась на стуле, терпеливо дожидаясь развязки. Возможность понаблюдать за монстрами на охоте выпадала не часто.

Сцена разыгрывалась плавно и неспешно, кадр за кадром: вот молодой человек улыбнулся девушке, что протянула ему стакан на вынос, и развернулся к выходу. Упыри засеменили к нему, посмеиваясь в воротники пальто. Повадки их были известны: сейчас заведут протяжный, едва слышный разговор, чтобы затуманить голову жертвы. Их голоса будут сливаться друг с другом, то становясь одним целым, то снова раздваиваясь, до тех пор, пока мужчина не перестанет соображать. Лицо его станет глупым и бессмысленным, а потом его под ручки уволокут в переулок, чтобы перекусить.

Жертва будет считать, что его приглашают забрать выигрыш в лотерею или встретиться с давним потерянным другом, и она последует за ними, как преданный щенок. Вампирский “шепот” всегда давил на самые низменные желания, подменяя настоящие слова фантазией. Майра однажды была свидетелем того, как вампир – обычный, не “кофейник” – убедил женщину в том, что за углом ее ждет супруг. Она плакала и умоляла нечисть, что крепко держала ее за руку, поторопиться, вдруг он уйдет и снова ее покинет?

Ее муж был мертв уже много лет, и Майра ненавидела себя за то, что тогда не вмешалась. Однако и сегодня она не планировала ввязываться.

Итог один при любом раскладе. Если повезет, и вампиры не слишком голодны – юноша выживет. А если увлекутся… Что ж, значит, такая у бедолаги судьба. Незавидная.

Но не всегда история разворачивается по заранее предписанному сценарию.

Мужчина кинул на кровососов короткий взгляд, и те отшатнулись. Он не произнес ни слова, но Майре стало жарко, как будто за окном пылало душное июльское солнце. Горячая волна прокатилась под курткой, отзываясь на ауру, плотную и тяжелую, что непроницаемым щитом окружала незнакомца. Краем глаза она видела оттенки меди, что переливались под светом дневных ламп, и виски прострелило болью.

Она зажмурилась, тяжело дыша. Кто же он такой?

Раздался жалобный тихий вой, и вампиры вновь забились в дальнюю кабинку, кутаясь в свитера и переплетая ледяные пальцы. Девица опустила голову на плечо своему приятелю, бормоча проклятия сквозь зубы и всхлипывая. Миловидное, но осунувшееся лицо от смертельного испуга стало серым, точно сигаретный дым. Ее возлюбленный успокаивающе перебирал ее волосы, щеря клыки в сторону несостоявшейся жертвы.

– Проваливай, – вампир пнул с досады стол, и пустые кружки зазвенели, опрокидываясь на бок. С виниловой скатерти полился остывший шоколад. – Ублюдок.

Майра хмыкнула про себя – надо же, обиделись. Устроенное шоу ее не впечатлило. Прожорливая парочка залижет нанесенные гордости раны, а потом непременно найдет себе другую жертву. Та последует за ними, как на привязи, умоляя быть съеденной. Но мужчина в красной рубашке ей уже не станет.

И эта аура… Майра вновь уткнулась лицом в пустой стакан, ощущая себя слегка одураченной. Голова все еще кружилась, в ушах звенели тревожные колокольчики.

Конечно, он колдун. А кто еще мог такой легкостью отпугнуть кофейных кровососов, которые кроме своей жадности отличались ещё и крайней навязчивостью? Следовало догадаться раньше, как только ее взгляд упал на бархатную золотистую кожу и темные кудри. Он был слишком хорош, чтобы быть смертным.

Где бы они не оказались, маги притягивали к себе чужое внимание, как магнит тянет по верстаку металлическую стружку, и не прикладывали для этого никаких усилий. Особенно они нравились нечисти: та липла к аромату магии, как муха к открытой банке джема. Но Старшая и Новая школы редко опускались до того, чтобы запятнать себя общениями с теми, у кого кровь была гнилой и затхлой, как болотная вода.

Меж тем незнакомый чародей, уже забывший о кофейных упырях, направился к выходу. Около ее столика он притормозил, будто ощутил ее любопытный взгляд, кинутый исподтишка.

Майра втянула голову в плечи, неловко скашивая глаза. Серебро на его шее мягко переливалось на фоне розовых виниловых диванов и белого глянца столов.

Что ему нужно?

Маг выждал секунду, ловя ее взгляд, а затем помахал ей, точно Майра была единственным зрителем, что мог по достоинству оценить непринужденность, с которой он избавился от надоедливых падальщиков. Рукав его пальто чуть задрался, обнажая запястье, залитое чернилами, и ее желудок, набитый только горьким отвратительным кофе, тут же рухнул куда-то под ноги. Да, колдун, еще и Старшей Школы. У Новой под запретом нанесение узоров на собственное тело, а этот был разукрашен как приворотная кукла.

“Надо держаться от него подальше” – подумала она и отвела глаза в сторону, чтобы не пересечься с колдуном взглядами снова. “Ничего хорошего из этого не выйдет”.

Хлопнула дверь кофейни, когда незнакомец выскользнул в серое утро и быстро скрылся за поворотом. То ли растворился в воздухе, то ли слился с толпой, но оставил после себя горячий ураган в груди. Голод озлобленно подвывал в унисон где-то под ребрами, голова кружилась все сильнее.

Ну уж нет! К черту Аврору!

Майра подскочила с диванчика, хватая в руки рюкзак. Кофейный вампир – девчонка, у которой от жажды лицо стало бурого, землистого оттенка, – шагнула в ее сторону, но тут же скривилась, точно у нее разом разболелись все зубы.

– Монстр, – прошепелявила она, скользя языком по выступающим от жажды клыкам. – Монстр.

Проходя мимо, Майра толкнула вампиршу плечом, и та издала едва слышный вздох, сжимаясь в комок от страха и ненависти. Ну и Тьма с ней.

На улице моросил противный ноябрьский дождь, и в сумраке алая буква, указывающая на вход в метро, выглядела миражом. Майра толкнула тяжелую дверь, втягивая знакомый запах подземки, а спустя пару минут уже запрыгивала в последний вагон отходящего состава.

Питаться в метро она никогда не любила. Дремы здесь почти не имели вкуса, зато утоляли голод на какое-то время. Своеобразный фаст-фуд для оголодавших монстров. Вы перекусываете биг-маком, пожиратели снов же хватают в воздухе ваш сон, в котором вы с аппетитом уплетаете биг-мак.

Почти скуля от невыносимого голода, Майра торопливо огляделась. Намечалось четыре подходящие жертвы, возможно – пять: на дальнем сиденье клевала носом женщина в годах, прижимая к груди клетчатую сумку. Что же, совсем неплохо, жить можно. И она осторожно двинулась вперед, примеряясь.

Мужчина в сером пальто грезил об осенней прогулке. Достаточно было прикосновения к его плечу кончиком пальца, чтобы втянуть образ парка с жухлыми листьями под ногами и промозглым ветром – дрема о пробежке или о расставании с любимой? – но голоду этого было слишком мало. Майра так долго отказывала себе в еде, что внутренний монстр, с которым она столько лет пыталась уживаться, сорвался с привязи.

Как можно беззаботнее она прошла по вагону, засунув руки в карманы и делая вид, что заинтересована цветастой картой, висящей рядом с прикорнувшем студентом. Его сон был калейдоскопом конспектов и меловых отпечатков ладоней на строгом учительском пиджаке. Эх, тоска зеленая, и на вкус как тот же мел, сухой и вяжущий.

Пассажирам утренних поездов редко снится что-то интересное, и в любой другой день Майра бы сморщила нос от мысли, что питаться придется под землей. Но сегодня жадность и голод подстегивали брать больше, еще больше, и забыть про осторожность.

– Подвинься, – грубо рявкнули над ухом, и под ребра врезался чей-то локоть. Парень размером с небольшого гризли отпихнул ее в сторону, пробираясь к выходу. Когда над головой забубнил фальшиво-бодрый голос, объявляя новую станцию, “медведь” начал локтями прокладывал себе путь через людское море. Майра угрюмо смотрела ему вслед, терзаясь мстительным желанием догнать и украсть самое счастливое воспоминание – просто так, не для продажи.

Интересно, что “гризли” бережет в глубине своей души? Память о первой любви или первой похвале отца? Успехи в футболе или триумфально забитую шайбу? Однако прежде, чем она решилась проследовать за хамом, тот давно скрылся с глаз, а состав, плавно покачиваясь, двинулся дальше.

Ей было тошно от самой себя. Втягивала жидкие, безвкусные грезы и думала, что если бы ее друзья увидели эту небрежную трапезу, то непременно заклеймили бы позором. Бай вдоволь бы поиздевался, называя ее псом, что дорвался до хозяйского стола. Так и было – брюхо Майра набивала торопливо и не жуя.

Мерзость.

Девицу в черном, что упрямо привалилась к стеклу с угрожающей надписью: “Не прислоняться!”, поначалу можно было принять за часть утренних декораций.

Майра взглянула на нее мельком, отмечая присутствие, а затем потеряла интерес. Не было в девице ничего особенного, за исключением ее пальто: смотришь на темную ткань, ее мысли становятся вязкими и невнятными, как после третьего бокала шампанского. Странно, но в целом – ничего необычного.

Девчонка могла купить пальто на барахолке, где частенько попадались вещи прямиком из рук чародеев. Подумаешь, на пять размеров больше, и полностью скрывало тощую фигуру девицы, оставляя на виду только цыплячью шею и бледное лицо с огромными, бездонными глазами. Мода – вещь непредсказуемая.

Смотреть на нее было неприятно. В животе что-то трепыхалось, как будто Майра вместо снов наглоталась сороконожек, и сколько бы она ни петляла по вагону, то в один конец, то в другой, сколько бы ни пряталась за спинами пассажиров, девица в черном безошибочно отыскивала ее. И продолжала таращиться, не отводя глаз и даже не моргая.

Но было ли это действительно так? Быть может, просто почудилось? Бывают же галлюцинации от недоедания? Она торопливо проглотила сон женщины в сером пуховике, в которых жгучий брюнет увозил ее в личном самолете на остров в лазурном море, и двинулась дальше, стараясь держать дистанцию. Инстинкт велел ей не приближаться, любой ценой, а своей интуиции Майра предпочитала доверять – слишком часто она вытаскивала ее из передряг.

Еще несколько минут спустя стало ясно, что кроме нее самой девицу никто не видел. Та стояла прямо перед стеклянными дверями, и когда состав притормозил на одной из станций, к выходу хлынул многорукий и многоголовый поток людей, что торопились как можно скорее выбраться из-под земли. Каждый, кому девица заслоняла дорогу, старательно огибал ее, но хмурился недовольно, словно не мог самому себе объяснить, к чему этот маневр, если открытые двери вот они, перед носом.

Майра прикинула шансы и решила – пора сваливать.

Но даже сменив три вагона и направление поезда, не смогла сбежать. Девица словно из-под земли выросла перед ней в районе станции «К****», перед эскалатором, и сердце забилось в груди, точно крохотная птичка, пойманная в силки.

“Да что ей вообще от меня надо?” – с отчаянием подумала Майра, попятившись. Она сталкивалась с другими пассажирами, и те больно толкали ее в плечи и ребра, чтобы убрать со своего пути препятствие. Один из них походя ущипнул ее, и боль синей краской разлилась по предплечью.

Незнакомка засмеялась – звук сгинул в рокоте подъезжающего поезда. А затем она властно поманила пожирательницу снов к себе – одним пальцем, как будто подзывала несмышленого трехлетку или строптивого пса.

Майра выждала мгновение, а затем рванула к закрывающимся дверям поезда, что отправлялся на северо-запад. Девушка в черном пальто осталась на станции “К****”, смешавшись с разношерстной толпой.

Этот поезд должен был отвезти ее домой. Утомленная игрой в кошки-мышки, она дотянулась до сна какого-то офисного мученика (стопки Очень Важных Бумаг, везде, сколько хватало глаз) и проглотила его целиком, морщась от кислого привкуса. До вечера этого хватит.

А когда пришло время выходить, Майра с опаской оглядела вестибюль станции, выглядывая из-за мраморного столба. Девицы в черном пальто на горизонте не обнаружилась. Пропала, сгинула без следа. Но это к лучшему. Ходили слухи, что некоторые обитатели Темной Столицы охотились на нежить или монстров вроде Майры, ради забавы. Загоняли, как зверей, чтобы поиздеваться, и когда девица растворилась в воздухе, из груди вырвался облегченный вздох. Пронесло.

Только поднявшись наверх и вдохнув влажный ноябрьский воздух, который вонял бензином и жареным мясом, она осознала, что делать-то ей особо нечего. В Логове было пусто и тихо. Друзья – такие же монстры – не скоро еще вернутся с ночных вылазок за пропитанием. День только начинался, полный хлопот для смертных, но для пожирательницы снов он был заполнен нестерпимой, ядовитой скукой.

Она неторопливо шагала, уворачиваясь от прохожих и дождевых капель, и прикидывала варианты. Можно было отправиться в “Кроличью Нору”, сыграть партию-другую в бридж. Или же набрать один из сотен номеров в телефонной книге и обналичить воспоминания, припрятанные на черный день. Несколько постоянных клиентов Майры обрадовались бы возможности попробовать на вкус что-то новенькое.

Но для начала она заглянула домой – в квартиру с высокими потолками и гулкими коридорами, которую “снимала” у безвременно отсутствующих жильцов. Те понятия не имели о квартирантке, полагая, что за квартирой присматривает ветхая старушка-соседка, у которой в доме не протолкнуться от котов и цветов в кадках. Кое-кто из знакомых Майры, владеющих магией, помогал ей обновлять заклинание, отводящее глаза жильцам и поддерживающее в настоящих хозяевах уверенность, что за жилье не стоит переживать. Она жила здесь уже второй год, привыкла и к шумным трубам, и к скрипучим деревянным рамам, и к тому, что в подъезде круглогодично пахнет малиновым вареньем и собаками.

Но стоило Майре взбежать по каменным ступеням, минуя три лестничных пролета, как стало очевидно – это была ловушка.

У порога ее уже ждали.

Изможденный старик с костистым лицом привалился к входной двери, и если она хотела попасть в квартиру, следовало убрать незнакомца с дороги. Но при одном взгляде на него сердце падало в желудок: кожа – белее первого снега, взгляд – темный и острый, как дамасская сталь.

– Долго будешь возиться? – проскрипел он, не двигаясь с места. – Открывай давай, дело есть.

Майра без возражений вытащила из кармана ключ. Что-то внутри нее, возможно, тот самый более мудрый внутренний голос, твердил, что не стоит злить старика. И старика ли?

Его слишком знакомое черное пальто свешивалось почти до пят. Длинные рукава плеснули по бокам, когда он протиснулся мимо Майры в тишину квартиры, потоптался в коридоре и двинул дальше, оставляя на паркете грязные следы.

Она стиснула зубы и коротко выдохнула, подавляя желание воспротивиться и вышвырнуть незваного гостя вон.

Дом был крепостью, вторым местом в жестоком мире, где она чувствовала себя в безопасности, и теперь его неприкосновенность была нарушена. К сожалению, она дала обещание Баю не ввязываться в неприятности, но что можно сделать, если те сами нашли тропинку к ее порогу? Оставалось только выяснить, насколько могущественен гость, а также – кому и когда Майра успела перейти дорогу.

На ум ничего не шло, последние несколько месяцев выдались на редкость спокойными, без приключений и стычек – десяток удачных сделок и никаких ссор с Темными столичными жителями.

Пока она скидывала на обувник поношенные кроссовки и ставила чайник, гость успел сменить еще два или три облика, прежде чем остановиться – и лучше бы он оставался стариком или чахоточной девицей из подземки.

– Ребенок? – Майра скривилась, даже не пытаясь скрыть отвращение. – Подло.

Гость с ногами забрался на высокий стул, и теперь пальто целиком поглощало хрупкую детскую фигурку, только голова торчала. Он болтал ногами и беззаботно улыбался, но Майра знала, что скрывается за маской безмятежности – хищник, выжидающий момент для атаки.

– Смертные утверждают, что невинный и беззащитный облик их отпрысков настраивает собеседника на доверительный лад. Помогает? Уже доверяешь мне?

– Ага, больше чем родной матери, – хмыкнула она, поежившись. – Но тебе бы поработать над детализацией.

Несмотря на невинное, юное личико, голос у него остался все таким же старческим и скрипучим, как звук гвоздя по стеклу или визг ржавых петель в заброшенном доме, где обосновались привидения. Гостю же – очевидно – было совершенно наплевать, что о нем думает пожирательница снов.

Он шарил темными глазами по сторонам, без всякого интереса разглядывая валяющиеся повсюду банки из-под сладкой газировки и дюжину ярких плакатов на стенах. Один из них, впрочем, смог задержать его внимание дольше, чем на секунду.

– Смазливые мальчишки, – он ткнул пальцем в плакат на стене, с которого взирал популярный бойз-бэнд. – Прими я облик одного из них, была бы посговорчивее?

Терпение Майры враз иссякло. Она уселась напротив, бахнув перед гостем традиционное подношение Темному Жителю – чашку слабо заваренного чая. Иногда соблюдение необходимых ритуалов – первый шаг к успешным переговорам.

– Ближе к делу. Кто ты?

Гость улыбнулся, и эта улыбка – лукавая и многозначительная – смотрелась жутко на невинном детском личике в обрамлении белокурых мягких локонов. Рот растягивался до ушей, и кожа вокруг него морщилась складками, точно плохо подогнанный костюм топорщится на плечах.

– А кем ты хочешь, чтобы я оказался? – прошептал он тихо. В животе у Майры все сжалось от дурного предчувствия.

“Будь аккуратна с ним” – шепнул все тот же голос в голове. Как будто она и сама не знала, что с Темными жителями шутки плохи. Да, жить на Темной Стороне – это одно, но не стоило забывать, что там водились рыбки покрупнее, чем пожиратели снов или кофейные вампиры.

– И все же?

– Ну, – гость пожал плечами под темным пальто, вновь поднимая глаза на плакат, – ты можешь попробовать угадать.

На секунду она задумалась. Ответ был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, оставалось только нащупать нить, которая к нему вела. И потянуть за нее, разматывая клубок.

– Вошел в мой дом без приглашения, а значит, не гуль и не вампир. Те без “проходите, пожалуйста” и с места бы не сдвинулись. Тело плотное, чашку держишь уверенно – не морок и не призрак. Не маг – иначе давно связал немотой и неподвижностью, чтобы выслушала, не перебивая. Выбор небольшой. Ты либо человек, наделенный силой, либо Древний. Но о людях отзываешься пренебрежительно, следовательно,….

Глаза гостя засияли глубоким сапфировым светом, откликаясь на догадку.

Майра облизнула пересохшие губы, стараясь не смотреть ему в лицо дольше, чем необходимо. Не все Древние были опасны. Ке-кто так давно отказался или лишился своего могущества, что мало чем отличался от обычного человека. Но те из них, кто еще обладал силой, редко ее сдерживали – бывшие боги могли невольно очаровать собеседника – не со зла, а так, из озорства, заставляя плясать весь день напролет, пока жертва не рухнет от смертельной усталости. Или того хуже – проклясть. Майра вообразила свою белую кожу, покрытую гнойными струпьями, и вздрогнула от отвращения.

– Есть работа, – произнес Древний, когда ему надоело освещать кухню бирюзовыми всполохами. – Надо забрать у человека воспоминание и отдать мне. Плачу в тройном размере, дважды не предлагаю.

Она едва не расхохоталась, удивленная наивностью чужака.

– Вот так просто? Пойди и забери? Откуда мне знать, что это не ловушка? Откуда тебе знать, что я способна на это?

Древний безразлично пожал плечами, потянув к себе чашку с остывшим чаем. Пить, впрочем, не стал, с брезгливостью уставился на бледно-желтую воду.

– О тебе ходит много слухов, знаешь? “Хочешь лучший товар – обратись к Майре”, так они говорят.

“Они?”

Кто же ее сдал с потрохами, выдав информацию, за которую можно было поплатиться головой? Недовольный клиент? Или напротив, восторженный покупатель, желающий поделиться проверенным продавцом воспоминаний с другими Древними?

Гость смотрел пристально, ожидая ответа, но пустой лести было недостаточно, чтобы соблазнить Майру на преступление. Воровать воспоминания у беззащитных смертных в метро или автобусах, это одно. Продавать их Древним, что обожают осколки человеческой памяти, как единственный способ ощутить хоть что-нибудь, кроме бесконечного холода вечной жизни и неизбывной тоски, – проступок чуть серьезнее, но тоже ничего смертельного.

Совсем другое – целенаправленно охотиться за ними. Это гораздо меньше похоже на невинную шалость.

– Нет, – произнесла Майра, откидываясь на спинку стула. – Исключено.

Древний заморгал недоверчиво, словно ослышался:

– Сказал же, дважды предлагать не буду. Или мне стоит найти кого-нибудь из твоих друзей, других пожирателей снов? Может быть они будут посговорчивее?

Она махнула рукой и улыбнулась, отпивая из своей кружки, но совершенно не чувствуя вкуса.

– Валяй. Сообщи, если кто-то поведется на твои сладкие речи.

Она знала – никто из пожирателей снов и близко к этому чудику не подойдет. Они редко доверяли кому-то за пределами очень узкого круга, а порой и вовсе предпочитали никаких дел с Древними и магами не иметь. Такова суровая реальность – если тебя без конца шпыняют, сложно кому-то довериться, а порой и очень опасно.

Улыбка погасла, когда Майра поняла, что совершила ошибку – недооценила Древнего. Эти пройдохи всегда имели в рукаве козырь-другой, и гость, наконец, решил выложить на стол свой.

Маленькая склянка из сапфирового стекла, что появилась из бездонного кармана Древнего, выглядела хрупкой. Майра с недоумением уставилась на нее, пока не догадалась, что сама склянка была только сосудом. То, что ей предлагали, было внутри.

На дне покоилась капля янтарного цвета, круглая и юркая, будто ртуть. Она помимо воли притягивала взгляд, умоляла взять пузырек в руки, чтобы рассмотреть поближе.

– Что это? – хмыкнула она, но без былой уверенности. – Яд?

Древний тут же захлебнулся хохотом, булькающим и хриплым. По спине побежали мурашки – жуть какая!

– О, нет, милая. Это амброзия. Слышала о ней?

Майра молча кивнула, не разжимая зубов. Об амброзии – настоящей, а не о медовом напитке, популярном среди Темных, – ходили легенды, ведь ее рецепт…

– Ее рецепт доступен только Древним, да и то – не всем, – вторил гость ее мыслям, глядя на склянку мечтательно и чуть жадно. – Люди многие тысячелетия мечтали заполучить амброзию, зная, что с ее помощью можно излечить любую хворь. Можно излечить даже смерть! Но для таких чудовищ, как ты, чья природа противоестественная и извращенная, она почти бесполезна. Почти.

Он впился в пожирательницу снов взглядом, ожидая ее следующего хода. Сама Майра ощутила, как под ней трескается тонкий лед – следовало хорошенько продумать каждое слово и действие. С Древними шутки были плохи, а принцип “бесплатный сыр только в мышеловке” еще никогда не подводил. Потому она лишь стиснула зубы, процедив в ответ:

– Мой голод – не болезнь.

– Но причиняет тебе боль, верно? – вкрадчивый шепот ввинчивался в уши бархатом и шелком, подтачивал гранитный валун ее уверенности кусок за куском. – Я предлагаю тебе выход – поработай на меня и амброзия твоя. Тут и делать-то нечего! Разве для тебя красть воспоминания и сны не так же естественно, как дышать?

Злость обожгла горло, встала в нем острой рыбьей костью. Но что толку злиться? Майра слишком быстро поняла, что Темные Жители делятся на две категории: первые считают ее монстром, хуже падальщиков-гулей или кофейных вампиров; вторые же и вовсе предпочитают игнорировать ее существование. Первые ей нравились даже больше, они не лицемерили.

– Что будет, если я откажусь? – медленно, по слогам произнесла Майра, утыкаясь взглядом в темное пальто гостя. Теперь, когда она смогла вглядеться пристальнее, стала видна его странная, дрожащая структура, и пуговицы в виде человеческих черепа костей, от которых по рукам бежали мурашки. Она сглотнула, отводя взгляд – как бы сейчас хотелось оказаться где-нибудь подальше.

Древний разулыбался, но вместо молочных детских зубов во рту обнаружились острые акульи клыки в три ряда. Невинный ребенок с пастью зверя – худший ночной кошмар для любого, кто видит сны, но Майра отлично знала, что смертным снится и не такое. Человеческий разум весьма искусен в изобретении ужасов.

– Ты вольна отказаться, я не стану заставлять. Но в таком случае кое-кому из Шабаша будет очень интересно узнать имя того, кто сбывает с рук человеческие воспоминания. Слухами земля полнится, слово здесь, полслова там, и вот уже Совет готовит обвинительный приговор.

Древний визгливо расхохотался, как будто сама мысль о наказании вызывала в нем буйный восторг.

– Они закрывают глаза на то, что ты – и тебе подобные, – он выплюнул это сквозь зубы, как ядовитого паука, – питаетесь чужими снами. Но воспоминания? Нет, этого уже не простят. Как думаешь, какая мера предназначена монстру, что обкрадывает смертных?

Он снова улыбнулся, предвкушающе и самодовольно, но пожирательница снов и без его намеков отлично знала ответ. Не заключение в темницу Шабаша, где она либо рехнется, либо сдохнет от голода. Нет, ее ждет высшая мера – казнь.

– Хорошо, – медленно, точно не доверяя самой себе, произнесла Майра. – Что нужно сделать?

Ощущение подвоха довлело над ней, как лезвие гильотины, но как ни пыталась, она не могла понять – что же не так? Где тот подводный камень, о который она обязательно споткнется?

Древний сверкнул глазами, откидываясь на спинку стула и широко улыбаясь.

– О, всего ничего, милая. Одно крохотное воспоминание, и это, – он прикоснулся пальцами к склянке, – твое.

Майра молчала, позволяя гостю упиваться собственной важностью. Она уже согласилась, к чему весь этот цирк? Не проще ли оторвать сразу, как пластырь – раз и готово?

Словно почувствовав ее недовольство, невидимой грозовой тучей нависшее над столом, Древний сменил облик на девицу с черной подводкой, которую Майра встретила в метро и заявил:

– А теперь поговорим о деталях.

На столе появилась карта – потертая и грязная, будто предыдущую сотню лет валялась где-то на сыром чердаке, служа подстилкой для бродячих кошек. Но и брошенного вскользь взгляда хватило, чтобы понять – карта не имела ничего общего с теми, что продавали туристам в книжных магазинах и ларьках свежей прессы. Здания, нанесенные пером и чернилами на ветхую бумагу, светились – лимонным, бирюзовым и охрой. Над некоторыми из них мерцали значки с таинственным значением – монета, ключ или кость.

Майра затаила дыхание, не веря своим глазам – перед ней, на столе с кофейными кругами, лежала бесценная Паучья Сеть. Вещь, пожалуй, легендарнее Александрийской Библиотеки, Атлантиды или амбрози, вся Темная Столица как на ладони!

Древний придирчиво оглядел ворох огней на карте и без сомнений ткнул туда, где переливался бронзой домик, нарисованный во всех деталях, от витражных окон до кривой дымоходной трубы. Над его крышей, степенно поворачиваясь, висела эмблема шестеренки. Майра нахмурилась – ей предстоит выкрасть какое-то воспоминание у обычного механика? И тут же мысленно дала себе затрещину – дома обычных людей для Паучьей Сети не существовали. Человечество, не обладающее магией или другой силой, Сеть считала за муравьев и значения им не придавала.

– Вот твоя цель. Дом номер четыре на Сливовой улице. Дом сам тебя впустит, препятствий чинить не станет.

Дом номер четыре заманчиво манил бронзовыми всполохами и обещанием близкого счастья, без голода и навязчивой потребности в человеческих снах. Задумавшись, она пропустила то, как гость выудил из бездонных карманов своего чудного пальто медальон и положил его рядом с картой.

– Что это? – спросила Майра, опасаясь прикасаться к темному серебру. Медальон выглядел тяжелым и старинным – осколок прошлого посреди ярких плакатов на стенах и смешных кружек в шкафчике с отломанной ручкой. Но от взгляда на плавные линии рун, выгравированных в металле, что-то внутри противилось самой идее взять его в руки.

Древний погладил медальон кончиками пальцев и усмехнулся – растянулись тонкие девичьи губы, мелькнули треугольные клыки.

– Подстраховка. Во избежание непредвиденных ситуаций. Что на счет твоего задания – его имя Орфей.

“Орфей” – это имя дышало стылым холодом и обещало ворох проблем. Майра зашипела, отталкиваясь от стола, замотала головой в непритворном ужасе:

– Старшая Школа?! Я не самоубийца!

– Успокойся, – недовольно процедил гость, хватая ее за запястье. В нежную кожу впились длинные ногти, оставляя алые лунки следов. Она моргнула – боль отрезвила не хуже нашатыря. Но ужас, клокочущий внутри нее, никуда не делся. Украсть воспоминания у мага Старшей Школы, способного испепелить ее щелчком пальцев?! Следовало быть чуточку умнее, сперва вызнать детали и лишь потом давать согласие, а теперь уже поздно. Древний не примет отказа и вцепится в нее как клещ.

– Прекрати паниковать, – услышала она все тот же скрипучий голос, от которого на душе скребли кошки, – он обязательно будет спать. Тебе ничего не угрожает – зайдешь, возьмешь что требуется, и ты свободна.

Майра задержала дыхание, пытаясь осознать масштаб бедствия, в которое по незнанию ввязалась. По-хорошему следовало извиниться, выйти из квартиры и дать деру, но долго ли можно прятаться по подвалам и чердакам? Темная Столица – тесный мирок, ее обязательно найдут и заставят выполнить работу. Или убьют, чтобы не молола языком почем зря.

– Не вздумай его дурманить, будет трудно добраться до памяти, – проворчала она, смиряясь. Древние не умеют лгать, и, если он говорит, что проблем не должно быть, значит, так оно и есть. Но тревога затаилась лишь ненадолго, чтобы встрепенуться при звуках хриплого самодовольного смеха.

– О, не переживай. Он уснет сам.




Сон второй.Дом номер четыре по Сливовой улице


Ночь для своей вылазки Майра выбрала самую темную. Долгожданное новолуние, небо с самого обеда затянуло пухлыми тучами, обещающими ливень после заката. Самое подходящее время для не самых законных дел.

Прежде чем покинуть ее дом, Древний напомнил равнодушно: “Я не ставлю сроков, но в твоих же интересах выполнить работу как можно скорее”.

И вот, неделю с лишним спустя, Майра кралась по неосвещенным коридорам дома номер четыре по Сливовой улице в поисках заветной двери. Если верить Паучьей Сети, спальня ее цели – Орфея – находилась на втором этаже особняка, за шелковым пологом цвета фуксии.

Все должно было быть просто как дважды два – зайти, взять и уйти тем же путем. Но Майра до самого последнего момента боялась, что ее обвели вокруг пальца: тряслась от вида собственной тени, чуть не упала в обморок, когда зеленый виноград (в ноябре!), обвивающий козырек, зашевелился при ее приближении к крыльцу. Но Древний не солгал – как только она выудила из кармана медальон, сторожевые лозы тут же успокоились, а дверь распахнулась сама, без скрипа и стука.

И теперь, бесшумно скользя по залитым тьмой комнатам, она удивлялась – как подобное сойдет ей с рук? Дом вибрировал силой – страшной, темной. Половицы шли волнами, пока она торопливо пересекала гостиную, ступени лестницы ускользали из-под ног, когда поднималась на второй этаж, а перила на ощупь были ледяными. Под пальцами хрустел иней.

Здесь жил маг Старшей Школы, могущественный даже во сне, и, если он поймает воришку на горячем, ей не сдобровать. Майра – монстр. Орфей может прикончить ее на месте, вырвать сердце из груди, и Шабаш даже не спросит у него пояснительной записки для открытия дела. Избирательная политика Шабаша по причинению вреда иногда доводила ее до белого каления.

Особняк из красного кирпича внутри оказался гораздо больше, чем снаружи. Слишком широкая лестница из мореного дуба уходила вверх, на несуществующие этажи, а гуляющее по комнатам эхо отзеркаливало каждый звук в ночной тишине.

Остановившись на площадке второго этажа, Майра оглянулась в нерешительности – куда идти? Коридор полукругом уходил в обе стороны от лестницы, темнота скрывала углы и картины на стенах. Где-то в глубине дома слышалось гулкое ворчание, призрачный лай и свист, но это легко было списать на оживленную ночную жизнь Столицы, недоступную глазу смертных. Если верить Древнему, хозяин дома номер четыре по Сливовой улице должен был мирно спать в своей постели, не подозревая о том, что в его владениях объявился незваный гость.

– Ну и где здесь спальня? – шепнула она себе под нос, сдувая волосы, которые упрямо лезли в глаза.

Медальон, крепко зажатый в руке, завибрировал и нагрелся. Она поднесла безделушку к лицу, разглядывая узоры в темном серебре – что бы это значило? И словно дождавшись ее внимания, медальон потянулся влево, игнорируя все законы физики. Ну что ж, подумала она, пряча артефакт в карман куртки, спасибо за подсказку.

Коридор разветвлялся, дробился нескончаемым количеством дверей и арок, и на какой-то момент она задумалась – не пытается ли дом ее обмануть? Закружить-завьюжить, чтобы она до скончания дней бродила по нему в поисках выхода? Но долго переживать не пришлось – спальня Орфея обнаружилась на следующем же перекрестке. Тяжелая ткань из лилового шелка трепетала на неосязаемом сквозняке, манила к себе, и Майра, стиснув зубы, отвела ее в сторону. Ну, была – не была.

Комната встретила ее полумраком и сладковатым душком жженых трав. Пожирательница снов помедлила у входа, привыкая к мягкому свету прикроватной лампы после тьмы коридора, а затем огляделась. В спальне Орфея не было ничего, кроме кровати и массивного стола, сплошь заваленного книгами в кожаных переплетах. Некоторые из корешков развалились от старости и страницы торчали наружу, как кривые клыки в оскалившейся пасти. Рядом с книгами теснились пустые склянки и пробирки. На столике у кровати негромко шелестела желтыми страницами книжонка, тощая и без обложки. Пришлось шикнуть на нее, чтобы та перестала шуметь.

Подумав, Майра осторожно взяла одну пробирку со стола – воспоминание придется в чем-то нести, раз уж от нервов позабыла принести сосуд с собой. И неслышной тенью скользнула к кровати.

Безликий мужчина, о котором она столько думала за эти дни, наконец обрел плоть и кровь. И мелькнула тоскливая мысль, что судьба – редкая сволочь.

Парень был тот самый, из кофейни. Запутавшись в простынях и обняв подушку обеими руками, Орфей мирно посапывал и не пошевелился даже когда она аккуратно пристроилась на краю кровати, наклоняясь к его лицу, чтобы рассмотреть получше. Вдруг показалось или тени сыграли злую шутку?

Но нет, надежда сдохла в тот миг, как она пересекла порог проклятого дома – это точно был он. Растрепанные темные волосы, татуировки, змеящиеся по рукам – руны и знаки Старшей Школы, значения которых Майра не знала и не хотела знать. Часы, выбитые чернилами на предплечье, оказались живыми – прыгала под кожей секундная стрелка. Минутная и часовая застыли на без четверти полночь.

Отходя ко сну, Орфей не снял серьги и цепочки, и они теперь мягко переливались на золотистой коже, отражая свет ночника.

“Надеюсь, там нет охранных амулетов” – подумала она мимоходом, позволяя себе долгую минуту полюбоваться его лицом. Черты тонкие и изящные, словно выточенные из мрамора, и сейчас, без усмешки или нахмуренных угрожающе бровей, он казался юным и трогательно уязвимым.

Майра вздохнула и погасила светильник. Пора начинать.

Самый короткий вход в память лежал тропой снов. Она недолго побродила среди грез о чужих прикосновениях и ласках, вдыхая аромат вишни и можжевельника. Тепло чужого тела просачивалось в нее по капле, создавая иллюзию, что это ее сон, что это она пахнет вишней, а не та, кого Орфей так желал во сне или наяву, но Майра быстро от него отмахнулась.

Времени не хватало катастрофически, и она с усилием подтолкнула себя дальше, к графитово-серебряным глубинам памяти чародея, отлично зная куда именно стоит заглянуть в первую очередь.

Орфей по неизвестным причинам прятал нужную вещь в самом дальнем и темном углу, где обычно хранят только позорные детские воспоминания и болезненные истории о первой любви или разбитом сердце. У каждого человека оно было – это место. Хорошие воспоминания никто не хранит так глубоко. Напротив, люди выставляют их “на полку”, чтобы при случае вернуться и ощутить фантомную тень былого счастья.

Там было что-то еще, целый сундук, битком набитый поблекшими образами, но времени, чтобы ковыряться в чужой памяти, не было. Майра поудобнее перехватила склянку, подцепляя ногтем то, за чем пришла, и вздрогнула, когда воспоминание серой льдинкой звякнуло о дно пузырька. Вот и все, можно уходить.

Майра сделала глубокий вдох, соскальзывая с кровати. И замерла, будто ужаленная молнией.

Не открывая глаз, Орфей промотал – чересчур осмысленно, будто и не спал вовсе:

– Надеюсь, что у тебя веская причина будить меня, Лука. Я страшно устал.

Паника ударила по затылку, путая мысли. Тот самый внутренний голос, много раз спасавший, пульсировал в висках: “Уходи! Уходи! Уходи!”

Она отступила назад, не разбирая дороги. В бедро врезался острый угол стола, зазвенели потревоженные колбы и пробирки. За спиной что-то тревожно звякнуло, и Майра, ожидающая что Орфей окончательно проснется в любую секунду, подпрыгнула на месте, взмахнув руками. Плохая была идея: острая боль впилась в ладонь и щедро разлилась от запястья до локтя. Закусив губу, она поднесла руку к глазам – в неглубокой ране торчали мельчайшие осколки разбившейся реторты. Кровь – жидкая и темная – мерцала на стекле.

– Лука? – от подушки оторвалась встрепанная темноволосая макушка. Орфей завозился в постели, сонно щурясь и пытаясь вырваться из крепкого плена простыней.

– Что случилось?

Майра рванула к двери. Со второго этажа скатилась кубарем, громко ойкая, когда ступеньки пересчитывали ее ребра, одно за другим, но боль от пореза и выбитого плеча не шла ни в какое сравнение с тем облегчением, которое пришло, как только она распахнула дверь и выскочила во влажную тьму столичной ночи. Оглядываясь по сторонам, словно в любой момент из темноты могла высунуться рука закона и схватить ее за запястье, она шмыгнула на соседнюю улочку, оставляя за спиной дом из красного кирпича с резными решетками на окнах.

В переулке, между киоском фаст-фуда и закрытой аптекой, она остановилась перевести дух. Ладонь онемела и отзывалась болью, когда Майра, стиснув зубы, вытаскивала осколки из раны, что затягивалась на глазах. Сначала остановилась кровь, потом и порез затянулся нежной белой кожей. К утру от него не останется и следа. Она брезгливо вытерла ладонь о джинсы и двинулась дальше, чутко прислушиваясь к звукам вокруг.

Но Столица продолжала жить своей жизнью, не отвлекаясь на чужие тревоги. Майра для нее была мелкой букашкой, слишком незначительной, чтобы принимать ее в расчет, и в столь поздний час на улицах встречалась только нежить. Какой-то вампир, прислонившись к кирпичной стене, поманил ее ближе, путая со смертной, но как только осознал свою ошибку, то немедленно скрылся в подворотне. Надо же, сколько их развелось. Популярность кровососов в поп-культуре за последние два десятка лет не единственная причина того, что популяция вампиров стала намного шире, но и ее со счетов сбрасывать не стоило. Майра проследила за тем, как он улепетывает, озираясь и высоко подкидывая колени, а затем двинулась дальше – к условному месту встречи.

Древний ждал ее на углу, под неоновым светом круглосуточного бистро с золотым треугольником на витрине – символом гостеприимства для Столичных жителей.

Узнать же его можно было по приснопамятному пальто с пуговицами-костями и недовольному лицу. Образу голливудской красотки с золотыми локонами очень не шло выражение старческого раздражения и уныло поджатые губы, обведенные алой помадой.

– Чего копаешься? – рыкнул Древний, как только она появилась в поле его зрения. И тут же требовательно протянул руку. – Давай сюда!

Ага, разбежался. Майра остановилась в нескольких шагах, недоверчиво разглядывая Древнего. Он явно нервничал – бесконтрольно перебирал пальцами воздух, оглядывался по сторонам, будто опасался, что вот-вот из-за угла вывернет сам Орфей или представители Шабаша, чтобы арестовать его за совершенное преступление. Строго говоря, пока ему не передали воспоминание, он был совершенно чист, так что же не давало бедняге покоя?

– Сначала оплата, – голос звучал хрипло от нервов и усталости. Ноги тряслись и подкашивались, а на теле Майра чуть позже обязательно обнаружит десяток-другой синяков, но самое страшное уже позади, можно было подумать о делах насущных.

Древний фыркнул возмущенно и запустил руку в бездонный карман. Там что-то глухо звякнуло и вдруг затрещало, как будто он носил при себе ручную молнию в банке для неясных целей. В следующий миг Древний, оказавшийся слишком близко, уже впихивал ей ворох мятых купюр, ссыпал в подставленные ладони золотые монеты с чьим-то горбоносым профилем на аверсе. Монеты выглядели потертыми, весили немало, и Майра едва удержалась от того, чтобы прикусить одну. Так, на всякий случай.

– Вот, вот, забирай! – бормотал Древний торопливо, точно боялся, что пожирательница в любой момент отменит сделку. – Отдай его! Сейчас же!

– Где амброзия? – пробормотала она, не сводя глаз с бледного лица Древнего, надеясь уловить любую эмоцию, которая дала бы знать – обманули ли ее? Последние несколько дней были наполнены мучительными сомнениями. Тревожась и не находя себе места, Майра не покидала квартиры, час за часом рассматривая план по проникновению в дом номер четыре по Сливовой улице. А голод, и без того сводящий с ума, озверел настолько, что к ней помимо воли приходили видения, в которых она беззастенчиво набивает живот украденными снами, сочными и манящими, как спелые персики.

– Ты про это? – в неоновом свете блеснула склянка, зажатая в тонких паучьих пальцах. Древний ухмыльнулся, зная, что Майра всем существом тянулась к лекарству, но не торопился отдавать. Подносил к глазам, разглядывая юркую каплю амброзии на дне, тряс, будто надеялся услышать малиновый звон. Это могло продолжаться до бесконечности, пожирательница снов уже усвоила, что Древние спать и есть не могут, если не подразнят нелепых, неуклюжих смертных. Но в игру “кто кого переупрямит” могли играть и двое.

Когда она вытащила из кармана свою склянку, с бледно-серым кристаллом, Древний затаил дыхание и напрягся, словно гитарная струна. Он не сводил глаз с тонкого стекла, точно надеялся разбить его взглядом, чтобы добраться до нужной ему вещи.

“Что же в этом воспоминании такого ценного?” – думала Майра, поглаживая прохладное стекло пальцем. “Стоит ли вообще его отдавать?”

– Отдай! – Древний жадно облизнулся, и пальцы его скрючились, напоминая когти хищной птицы. Майра и думать не хотела, что может случиться, если Древний окончательно потеряет самообладание.

– Амброзия в обмен на воспоминание, – заявила она, чтобы освежить в памяти нанимателя условия сделки. – И никак не иначе.

Древний фыркнул, как будто бы даже удивленно:

– Дерзишь. Не боишься, что я расплавлю тебя, как восковую свечу?

Она дернула плечом, незаметно оглядываясь. Да, на улице в столь поздний час народу было не густо, но убийства, особенно магические, всегда оставляют за собой смрадный след. Никто бы не решился запятнать себя чем-то подобным без веской причины.

– Так что? – Майра усмехнулась и подкинула на ладони пузырек с серой льдинкой. Та с мелодичным звоном ударилась о стекло, и Древний испуганно зашипел, как потревоженная змея, которую дернули за хвост.

– Хорошо, – процедил он, и верхняя его губа поползла вверх, демонстрируя незабываемую акулью пасть. – Будь по-твоему.

Обмен был произведен молниеносно. Древний рванулся вперед, сгребая воспоминание и швыряя в подставленные ладони Майры амброзию. А затем прижал склянку к лицу, дыша на стекло, словно не мог наглядеться.

Пока Древний ворковал над долгожданной склянкой, пожирательница снов сорвала крышку со своего лекарства, запрокидывая голову. Янтарная капля скользнула по горлу в желудок, и жидкое пламя согрело изнутри. Медовый привкус амброзии горчил на языке, и Майра прислушалась – сразу ли утихнет голод? Сколько нужно будет ждать?

– Вот и все, – самодовольно ухмыльнулся Древний, пряча в карман и пузырек, и медальон, который Майра вернула ему без напоминания. В его руках артефакт радостно вспыхнул и погас, и облегчение накрыло ее с головой вновь. Она украдкой вытерла руки о джинсы, радуясь, что избавилась от этой штуки. Медальон действовал ей на нервы и фонил ледяным дыханием скорой смерти. Словно таскаешь за пазухой урну с собственным прахом и никак не можешь сбыть ее с рук.

– Счастливо оставаться, – пробормотала Майра, намереваясь уйти, но ей не позволили. Пальцы с черными ногтями впились в ее запястье, оставляя отвратительные синяки. Затрещали тонкие косточки, когда хватка стала сильнее, а Древний сиял, как начищенный медный таз. Что-то в его улыбке – зловещей и торжествующей – показалось ей странным. Чему он так радуется?

– Удачи, – прошептал Древний с непонятным намеком, а затем сбежал так быстро, как будто за ним гналась стая мстительных духов, грозившихся растерзать, если тот хоть на секунду замешкается. Вместе с ним сгинула и зубодробительная тревога.

Дело было сделано. Майра торопливо распихала банкноты и монеты по карманам и, ссутулившись, двинулась в сторону ближайшей стоянки такси.Теперь оставалось только ждать, когда голод под действием амброзии растворится и перестанет пожирать изнутри круглосуточно и без выходных. Но самые большие надежды она возлагала на то, что со странным Древним, готовым платить за воспоминание в три раза больше положенной таксы, судьба ее более не столкнет. Но сильно рассчитывать на это было глупо – у Столицы всегда были свои планы.

Но уже дома Майра с удивлением выяснила, что Древний заплатил даже не в три, а в пять раз больше, чем она брала на черном рынке за первоклассные воспоминания. Разложенный на одеяле ворох купюр и золотые кругляшки монет дразнили, обещали исполнить любые ее желания и капризы, оставалось только протянуть руку. И что теперь делать с этим богатством?

Вариантов была масса. Золото можно обменять на кристаллы для защиты дома, например. Древний побывал в ее квартире и мог вернуться в любой момент, если не предпринять меры. На сдачу, как постоянному клиенту, докинут пару флаконов эйфорических зелий – подспорье для любой, даже самой скучной вечеринки.

Деньги, полученные незаконным путем, жгли руки и умоляли поскорее от себя избавиться. Майра же чувствовала себя грязной, словно с головой искупалась в мутной черной луже и не приняла душ. Отмахиваясь от желания в десятый раз умыться, она чахла над своими сокровищами, то вздыхая, то заламывая руки.

– Если бы я знала, что буду так мучиться, ни за что бы не согласилась, – проворчала она вполголоса, обращаясь к одну из цветастых плакатов, но тот к ее моральным терзанием остался равнодушным.

Первое, что она сделала, перебравшись в свое убежище, так это развесила целую кучу постеров, да выставила на книжных полках батарею фигурок и комиксов в твердых переплетах. Со стороны ее жилище выглядело комнатой подростка, незрелого и кидающегося на все блестящее, но в том и был смысл. Атмосфера вечного праздника разительно отличалась от Логова, которое использовалось только для того, чтобы скоротать время, и которое никому не приходило в голову его украшать, а также от родного дома, воспоминания о котором можно было охарактеризовать двумя словами “серость” и “пыль”.

И да, Майра порой разговаривала с плакатами, как раньше привыкла беседовать с Баем или Саей. Ей никто не отвечал, но и чувство одиночества, одураченное фантомным присутствием кого-то еще, притуплялось.

Золото мягко светилось под люстрой с одной перегоревшей лампочкой, и пришло понимание, что следует сделать. Если она поторопится, то успеет перехватить их прежде, чем они покинут Логово для поиска пропитания этим вечером.

Деньги – это хорошо, думала Майра, петляя между домов в поисках алой буквы “М”. Теперь можно не волноваться о том, что ее воспоминания с наступлением холодов теряют в цене: стоило температуре опуститься, Древние искали другие способы развлечь себя. Бывшие боги отправлялись в теплые края или днями напролет пялились в телевизор. Узнав об этом, она никак не могла взять в толк – чем же так привлекает Древних смертный кинематограф? Пока не поняла, что фильмы и сериалы – те же воспоминания, за которые, впрочем, не обязательно платить.

Ну, а кто бы не радовался лишним деньгам? Однако, было бы еще лучше, если бы амброзия, на которую она возлагала столько надежд, работала как следует. Майра слегка наивно полагала – с подачи Древнего и его туманных обещаний, – что голод уймется сразу, но этого не произошло. Казалось, что он стал только сильнее, давил изнутри, вызывая тошноту. Сдавшись, она перехватила парочку снов в подземке и один – на автобусной остановке, у прикорнувшего юноши со смешными вихрами на затылке. Мнимой сытости хватило, чтобы убедить себя – всему, в том числе божественным нектарам, нужно время.

На тротуаре рядом с рестораном показались знакомые фигуры, и Майра ускорила шаг. Лео был уже здесь, так же как и Сая, цепляющаяся за его руку. Эти двое практически никогда не расставались – ни в Логове, ни на охоте за снами. Пожирательница снов щеголяла экстравагантным лаймовым пальто, и Майра инстинктивно притормозила, не уверенная, стоит ли подходить ближе. Инстинкты вопили бежать, куда глаза глядят.

От тряпки здорово фонило остаточной магией. Но даже выдохшаяся и просроченная, та могла принести немало неприятностей.

– Красиво, – лаконично отметила она, когда Сая покрутилась на обледеневшем асфальте, чтобы продемонстрировать обновку. – Где взяла?

Сая с лукавой улыбкой дернула плечиком:

– Где бы ни взяла, там уже пусто.

И больше ни слова, только глаза загадочно блестели под неоновым светом витрины.

– Где остальные?

– На месте, – Бай выскользнул из нутра ярко-желтого такси, хмурясь и всем видом показывая, что и вовсе не собирался приходить. Глубоко засунув руки в карманы, он оглядывал улицу сонными глазами, украдкой зевая. – Где Аврора?

– Опоздает, – равнодушно отозвался Лео, обнимая Саю за плечи. – Потом будет злиться, что мы ее не дождались. Ну, пошли?

Спустя четверть часа, когда в ресторан с криком “Десять минут – это не опоздала, а задержалась!” ворвалась Ро, потрясая над головой цветастым шарфом, как пиратским флагом, Майра наконец ощутила, что все в порядке.

В каком-то смысле так и было: Орфей и Древний остались позади, как страшный сон. Но теперь, в окружении таких же, как и она, Майра чувствовала себя эквилибристикой, шагающей по канату без страховки. Одно неверное движение, и ты разобьешься.

Пожиратели снов никогда не одобряли способ, которым она зарабатывала на жизнь. Для них сны смертных были ничем иным, как пропитанием – средством сохранить и поддерживать жизнь. Если дело касалось денег, то они предпочитали ни к чему не обязывающие подработки, от которых легко можно избавиться, если наскучит, и они не стеснялись ей об этом напоминать.

– Мы ждали тебя всю неделю, – произнесла Сая, смахивая в сторону челку, которая так и норовила скрыть из виду ее огромные оленьи глаза. – Где ты была?

В ее голосе отчетливо скользила претензия – “ты заставила нас волноваться”. Майра пожала плечами, не сводя взгляда с меню. Ну, конечно ждали. Убедиться, что она не влипла в неприятности и все еще жива, что с ее средством заработка всегда было большой удачей. Но Сая проницательна до безобразия, ей хватит и секунды, чтобы раскусить напускное равнодушие, а дальше дело техники. К допросу подключится и Лео, после чего Майра окажется под обстрелом неудобных вопросов. Они будут искать оговорки и несовпадения, чтобы снова сунуть нос в чужие дела. Забавно получается – пожиратели снов задавали ей вопросы, даже если ответы им совсем не нравились.

– Работала, – произнесла она ровно, стараясь на выдать волнения. Врать не хотелось, но и правду Майра сказать не могла. Да и как рассказать, что прошлой ночью она вломилась в дом чародея из Старшей Школы, чтобы его обворовать? Одно дело красть у смертных, которые даже не спохватятся, что лишились чего-то важного, но Орфей…

Следовало ей побеспокоиться и о другой стороне вопроса. Если ее друзья узнают, что она буквально нарушила закон – сознательно, почти не колеблясь, – они ее тут же порвут на куски. Пожиратели снов всегда держались друг за друга, но, если подставляется один – под ударом оказываются все. Проще уничтожить угрозу, чем разгребать созданные ей проблемы. Хватало и того, что они не испытывали восторга от ее “работы”.

– Много заработала? – Бай поднял глаза и криво усмехнулся. Его серые, почти прозрачные глаза прожигали в ее лице дыру. Он снова был разочарован, и его неодобрение Майра переносила хуже всего. Бай мог быть жестоким, если того хотел. Сколько раз он ранил ее одними словами, безошибочно выцеливая самое уязвимое место? Такова реальность – если ты подпускаешь кого-то слишком близко, то тем самым даешь ему оружие против тебя. И подставляешься под удар.

Но прежде чем Бай набросился бы на нее всерьез, Майра нашла в себе силы на вымученную улыбку. И кивнуть на тяжелую папку с меню, которую до боли сжимала в руке.

– Достаточно, чтобы угостить вас ужином.

Бай опасно прищурился, а затем метнул в Аврору странный, многозначительный взгляд, словно в продолжение давнего разговора. Покачал головой, открывая рот, чтобы возразить, но осекся в тот же момент, как на столе начала появляться заказанная едва.

Ресторан, который она выбрала, был не из дешевых. Позолоченная лепнина, тихая музыка под потолком и вышколенные официанты в белых рубашках, с должным почтением беседующие с гостями. Компания молодых людей в яркой одежде привлекла внимание буквально на пару минут, но Майра так и не смогла избавиться от ощущения, что на них смотрят с некоторым подозрением, как будто они вот-вот смоются, не заплатив, или вытащат из пальто в гардеробной кошелек.

Но вместо того, чтобы думать об этом, она прислушивалась к болтовне друзей, изредка вставляя слово здесь и там.

Сая многословно описывала сон, который успела стащить у юной девчушки по дороге. Что-то про радужные крылья, трепетавшие за спиной и бирюзовые облака под ногами – эйфория в чистом виде. Бай и Лео вполголоса обсуждали, получится ли в этом месяце пробраться в Заветный квартал, поучаствовать в Темном Тотализаторе. Какую ставку предлагал Бай, Майра расслышать не успела – принесли горячее.

Над столом поплыл аромат чеснока и пряных трав, и у Майры свело желудок. Голод, неумолимая сволочь, намекал, что даже если она набьет живот пастой до отказа, легче не станет. Но она упрямо воткнула палочки в гнездо лапши с острым соусом, затаив дыхание.

Никакой необходимости в настоящей еде ни Майра, ни прочие пожиратели снов не испытывали. Но даже имея от природы очень ограниченный рацион, Майра никогда не упускала шанса посетить новый ресторанчик или бистро, если знала, что там подают что-то действительно стоящее. Среди всех слабостей, присущих смертным, а не монстрам, Майра признавала у себя лишь страсть к морепродуктам и хорошим специям, пускай и человеком она были лишь номинально.

– Попытаем счастья, – лениво протянул Бай, провожая взглядом официантку в обтягивающем платье, – если кто-нибудь из Старших согласиться помочь. Я чувствую, что в этом месяце удача на моей стороне.

Красуясь, он подкинул на ладони монету, черно-зеленую от древности. Пропустил ее между пальцев, а потом и вовсе вытащил из кармана фартука официантки, когда та вернулась с очередной сменой блюд. Девушка покраснела, глядя на металлический кругляшок, спокойно лежащий у Бая на ладони, словно пожиратель снов сделал ей предложение.

Аврора фыркнула, берясь за нож. Ее стейк, лежащий на блюде размером с летающую тарелку, истекал соком, терпеливо ожидая момента, когда она вонзит в него вилку.

– Идиот. Никто не согласится плясать под твою дудку, особенно после вчерашнего, – Аврора выглядела немного раздраженной. Дернулся уголок рта, брови сошлись на переносице, когда она сосредоточенно пилила жесткое мясо, разбрызгивая сок во все стороны.

Бай проигнорировал острый, как игла, взгляд, который она метнула в него. Вялотекущий конфликт, который тянулся между этой парочкой столько, сколько Майра была с ними знакома, снова вошел в острую фазу.

– Что вчера случилось? Что я пропустила?

Ее друзья, переглянувшись, втянули головы в плечи. Майра едва сдержала порыв удивленно присвистнуть. Такое единодушие – это что-то новенькое. Стряслось нечто, чего пожиратели снов откровенно стыдились.

– Нас выгнали из “Норы”, – произнесла, наконец, Ро с притворной скукой, но и слепой бы заметил, как она расстроена. – Кто-то доложил, что мы пытаемся покормиться. Мы, конечно, пытались, но нас сдали охране. Узнаю кто, прирежу.

Она воинственно взмахнула в воздухе тупым столовым ножом, будто воображала, как вспарывает горло неизвестному стукачу.

Майра втянула в рот спагетти, изумленно разглядывая изящный профиль Ро, которая уделяла все свое внимание стейку. Она продолжала кромсала его с таким остервенением, словно именно он был виноват, что их прогнали из любимого заведения.

“Кроличья Нора” была, наверное, единственным местом в Столице, где пожирателей снов не только терпели, но и были рады их присутствию. Нежить и обе Школы тоже любили этот клуб, там заводились полезные знакомства, проворачивались выгодные сделки и вспыхивали чувства, пускай и на одну ночь. Майра искренне любила “Нору”, ее особую атмосферу гостеприимства даже для таких монстров, как они. И что теперь?

– Надолго? – спросила она, но Бай тут же обрубил робкие побеги надежды безжалостной сталью своего голоса:

– Пожизненно. Для всех.

И под “всеми” он имел в виду пожирателей снов, даже тех, кто ни в чем перед “Кроличьей Норой” не провинился.

Над столом повисла гнетущая тишина. Майра без особого аппетита ковырялась в тарелке, окончательно смирившись, что вечер пошел не по плану. Она всего лишь хотела поужинать в более-менее приятной компании, а не получать дурные вести, от которых и без того дрянное настроение становилось еще хуже.

– Бай, – позвала она вполголоса, надеясь сменить тему, – так какую ставку ты планируешь сделать в Тотализаторе?

Но друг ее не слушал. Он вдруг поднялся на ноги и целеустремленно заковылял куда-то вглубь ресторана, без единого слова или объяснения. Майра переглянулась с Саей и Лео, но те выглядели такими же сбитым с толку. Бай всегда был странноватым, из тех чудиков, что срываются из дома в полночь, чтобы купить цветов на другом конце города – просто так, или танцуют под дождем без музыки. Просто сегодня привычная странность перешла на какой-то новый уровень. Гости ресторана проводили его подозрительными взглядами, будто опасались, что если они отвернутся хоть на секунду, Бай непременно стащит у них портмоне или ключи от машины.

Бай вернулся через несколько минут. С пустым лицом и оловянными глазами он тащил за собой еще один, шестой по счету стул. Но за столом сидело только пятеро.

– Мы кого-то еще ждем? – настороженно уточнила Ро, вытягивая шею, чтобы заглянуть за спину Баю, как будто ждала, что вот-вот в ресторан войдет кто-нибудь знакомый.

Бай уставился на нее, зло прищурившись:

– О чем ты вообще, чучело?

Сая указала палочками на пустой стул, поджимая губы.

– Это ты его принес, а не мы. Зачем?

Выражение недоумения на лице Бая сменилось озабоченностью. Он уставился на стул, моргнул и поежился.

– Понятия не имею.

Сердце заколотилось в груди так быстро, точно Майра пробежала стометровку, а затем еще одну – намного быстрее. В ушах нарастал звон, заслоняя шум переполненного ресторана, поэтому она не сразу поняла, что стихли разговоры и смех. Официанты и гости замерли, как были – в неестественных позах, застигнутые врасплох неизвестным заклятием или силой артефакта. Нехорошее предчувствие запоздало звякнуло и смолкло.

Она облизала пересохшие губы. Что-то приближалось, и она не хотела бы оказаться в самом сердце бури. Она уже видела такое, когда оказывалась не в том месте и не в то время – Старшая Школа любила вешать “заморозку”, если ситуация вынуждала использовать свои силы рядом со смертными. Неужели в ресторане был кто-то из магов? В горле встал комок чистого ужаса.

Лео, Бай, Аврора и Сая, энергичные и яркие, вместе с остальными гостями обернулись ледяными скульптурами, не донеся столовые приборы до ртов. И только Майра ещё могла двигаться, став невольным свидетелем того, как целый ресторан попал под “заморозку”. Она попыталась встать, но невидимая сила сделала ее ноги тяжелее бетонных свай. Все, что Майра смогла сделать, это махнуть рукой перед лицом Лео, в надежде, что мутные остекленевшие глаза прояснятся, а кошмар, происходящий прямо здесь и сейчас, окажется дурным сном. Она даже для верности потрясла Ро за плечо, но та осталась тихой и безмолвной, точно кукла.

На плечо легла чужая рука.

– Не трать время понапрасну. Они не придут в себя до тех пор, пока я этого не захочу.

Она замерла как олень в свете фар – с распахнутыми глазами, с неестественно прямой спиной. Голос за спиной был теплый и глубокий, очень знакомый, пускай она и слышала его лишь однажды, хриплым и низким ото сна. Она смотрела перед собой, не моргая и отсчитывая мгновения до того, как мужчина обогнет стол и усядется напротив – на единственный пустой стул. Она отлично знала, кто пришел за ней. Она должна была это предвидеть, она должна была…

– Рад встретиться с тобой лично. Нам надо поговорить, Майра.

Орфей широко улыбался, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.




Сон третий.Куколка и гробоцветы


Майра нередко попадала в передряги, и по мнению близких друзей, неприятности находили ее сами и делали это намного чаще, чем можно было списать на простое совпадение.

Бывали и моменты, когда она уже думала, что вот-вот попрощается с жизнью: обезумевший голодный вампир, перепутавший ее с ускользнувшей жертвой в темном зале “Кроличьей Норы”; разборки фейри, начавшиеся в вагоне метро, когда Майра решила перекусить на самом длинном перегоне между станциями; ведьма Новой Школы, взбешенная тем, что ее беспутный бойфренд захотел пофлиртовать с пожирательницей снов у нее на глазах.

Но никогда – до этого момента – ей не было так страшно.

Чародей просто улыбался, разглядывая ее, как неведомую зверушку, а внутри все переворачивалось от ужаса.

– Ты знаешь, как меня зовут? – спросил он, беспечно щурясь. Майра медленно кивнула, не зная, что делать. Бежать или оставаться на месте? Что страшнее – умереть от удара в спину или глядя в глаза своей Немезиде?

Орфей со своими повадками и мягким голосом чем-то походил кота. Но не домашнего, уютного, нет, на кого-то из крупных кошачьих – рысь или пуму. Сходства добавлял и разрез глаз, и их цвет – оттенок александрита, холодный как мартовский лед. Хищник, которому нравится играть с жертвой, прежде чем растерзать ее на куски.

Она не решалась подать голос, в голове проигрывалась одна и та же сцена: Орфей щелчком пальцев вызывает призрачный огонь, который не оставит от нее ни костей, ни праха.

Но вместо того, чтобы немедленно мстить, Орфей вопросительно приподнял темные брови. Улыбка не сходила с губ, и кажется, его изрядно веселило, что в его присутствии пожирательница снов внезапно лишилась дара речи.

– Знаю, – полушепотом ответила она, когда стало ясно, что Орфей ждет слов. Но в тишине ресторана голос зазвучал оглушительно звонко. – Но откуда ты знаешь мое имя?

Смех его, искренний и чистый, напоминал нежный рокот воды в бурной реке. Орфей покачал головой, отводя с глаз темные кудри, явно довольный тем, что его жертва трясется, как испуганный ягненок.

– Я знаю многое, в том числе то, что именно ты побывала в моей спальне прошлой ночью. Прелестная дева пробирается в мой дом под покровом темноты – это будоражит кровь, – он плутовато усмехнулся, опуская ресницы. – А вот воровство способно охладить любой пыл. Ты очень плохо себя вела, Майра.

“Надеюсь, смерть будет быстрой” – подумала она с окаменевшим сердцем. Кот, вылитый, собирается играть с мышью до тех пор, пока та не потеряет последнюю надежду, а потом…

А потом Орфей поставил на стол миниатюрную куколку, прислоняя ее к полупустой бутылке вина.

Майра моргнула – что за ерунда, он сюда в игрушки пришел играть? – но куколка никуда не делась. Таращилась на нее круглыми глазами-пуговицами, улыбалась ниткой-ртом цвета спелой вишни. Куколка до одурения была похожа на нее саму. Орфей – а кто еще? – до мельчайшей точности изобразил и яркую куртку, и потрепанные джинсы, в которых она вышла на дело. Но при всей скрупулезности деталей одна ошибка все же закралась.

– У меня не зелёные глаза, – только и смогла вымолвить она, шевеля непослушным языком. Орфей действовал на Майру, как танец кобры действует на кролика: она замерла и тряслась осиновым листом.

На лице мага мелькнуло сомнение, но оно тут же сменилось беззаботной улыбкой.

– Действительно, моя ошибка. Я полагался на образ твоей крови, некоторые детали от меня ускользнули, – Орфей поднес куколку к лицу и покачал головой. – Минутку…

Он щелкнул пальцами, и Майра взвыла от неожиданной боли. Глаза горели, череп плавился изнутри. Слезы покатились по лицу, и она всхлипнула, не в силах сдержаться. А Орфей смотрел на нее с безразличием естествоиспытателя, который наблюдает в пробирке химическую реакцию, не слишком, впрочем, интересую.

Боль прекратилась так же внезапно, как и атаковала. Пожирательница снов подняла лицо, с ужасом и ожиданием заглядывая в отражение на пузатом сливочнике. Быть не может! Этот ублюлок!

– Зачем? – шепнула, отказываясь смириться до конца с тем, что ее глаза цвета горького шоколада теперь налились густой болотной зеленью. Вместо того, чтобы исправить куклу, Орфей щелчком пальцев поменял цвет глаз ей, и даже бровью не повел!

“Трюки Старшей Школы” – подумала она с отвращением, стирая с лица соленую воду. “Будь они прокляты!”

Орфей пожал плечами, отставляя куколку в сторону, и когда он заговорил, в голосе не было ни капли раскаяния:

– Я слегка зол. И хотелось лишний раз продемонстрировать, что тебе лучше бы сотрудничать.

– Сотрудничать? – Майра облизнула пересохшие губы. Внутри не было слов и связных мыслей, только клокочущий ужас и страх.

– Знаешь, – Орфей задумчиво улыбнулся, приподнимая пальцем голову куколки, чтобы заглянуть ей в глупые пуговичные глаза, – я очень люблю это заклятие. Достаточно и четверти капли крови, чтобы сделать вот так.

Кожу на шее сильно обожгло, под подбородком что-то вспыхнуло, и дешевая синтетическая футболка обуглилась по вороту. Она охнула, хватаясь за горло, охваченное жидким пламенем, но это было лишь половиной беды. Между ней и Орфеем протянулась тонкая цепочка с крупными звеньями, вокруг ее шеи обернулся такой же золотой ошейник.

– Что это? – она царапнула ошейник, пытаясь содрать его со своей шеи, но Орфей в два приема намотал цепь на кулак и потянул. Майра захрипела, цепляясь за край стола в тщетной попытке удержаться на месте.

Она была уверена, что взгляд, который она послала Орфею, был переполнен кипящей искристой ненавистью. Та же злоба клокотала в груди, и будь момент поудачнее, Майра обязательно высказала бы зазнавшемуся чародею все, что она думает о нем и ему подобных. Но, сожалению, удача сегодня была не на ее стороне.

– Это все еще ты, только в полной моей власти. Но как по мне, куколка намного изящнее. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что я сделаю с ней, произойдет с тобой?

Золотые путы исчезли, но Майра решила, что намного мудрее будет промолчать. Дурой она не была, чтобы там Бай ни говорил, но кое-что ее грызло.

– Как ты меня нашел?

Он склонил голову к плечу, мыча что-то себе под нос, а затем спросил внезапно:

– Сколько в Столице пожирателей снов?

Майра помедлила, прежде чем ответить. Стоит ли выдавать такую информацию? Что, если Старшая школа хочет вырезать их всех, как опухоль на теле Столицы? Но Орфей, точно читая ее мысли, покачал головой.

– Не переживай, это личный интерес.

– Около дюжины.

– И сколько из них торгуют воспоминаниями на черном рынке?

Она открыла рот, чтобы ответить, но глаза Орфея хитро блеснули, и он перевел тему с такой легкостью, будто вопрос и не стоил ответа.

– Итак, рассказывай. Кто же надоумил тебя заглянуть ко мне на огонек? Хотелось бы знать имя.

Он расслабленно откинулся на стуле, ухмыляясь, но на дне его глаз мерцало нечто, предупреждающее Майра: только попробуй солгать.

– Древний, – она схватила бокал со стола, жадно глотая вино, чтобы промочить пересохшее от нервов горло. – Сапфировые глаза, черное пальто, мерзкий голос – это о чем-нибудь тебе говорит?

Маг задумчиво пожевал губу и покачал головой:

– Нет, не знаю никого, кто бы соответствовал твоим приметам.

Тонкие пальцы с бесчисленным количеством серебряных колец забарабанили по скатерти. В оранжевом свете хрустальных ламп все побрякушки, которыми маг был обвешан с головы до ног, мягко переливались и притягивали взгляд. Магии в них было заключено столько, что воздух непрерывно вибрировал. Теперь-то Майра знала, что Орфей не снимает своих цацек даже отходя ко сну, словно боится чего-то, что может прийти под покровом темноты.

“Пижон” – фыркнула она, не рискуя озвучивать вслух. Орфей мог быть каким угодно франтом и выпендрежником, но он все еще был угрозой, опасной и непредсказуемой.

– Еще какие-нибудь приметы?

Он явно был недоволен. Улыбка померкла, брови приподнялись в нетерпеливом ожидании.

– Никаких, – огрызнулась Майра, потирая ноющие от боли глаза. – Сменил три облика за полчаса, но любой маскировочный артефакт способен и на большее.

Маг закивал, соглашаясь. Про артефакты и прочие подлые вещички обеих Школ он знал намного больше чем она сама.

Тишина, воцарившаяся в ресторане, когда Орфей погрузился в раздумья, пугала сильнее любых озвученных угроз. Майра исподтишка изучала его точеный профиль, взвешивая шансы выбраться сухой из воды. Если не убил сразу, вероятность дожить до нового года увеличивалась, но все еще была трагически близка к нулю.

А затем Орфей заговорил вновь.

– Так как ты планируешь вернуть мне то, что стащила? – деловито уточнил он, складывая руки на столе.

Пожирательница снов задохнулась от возмущения.

– Я?! Ты рехнулся, обратись к лекарю!

Мысль о том, чтобы встретиться с Древним снова, вызывала водопад мерзких мурашек вдоль позвоночника. К тому же, где его теперь искать?

– Даже не надейся, – отрезала она и замерла. Что-то изменилось.

В зале ощутимо похолодало. На огромных окнах, с видом на оживленный проспект, расцвели узоры из инея, а вместе с теплом пропала и фальшивая дружелюбность Орфея. Без улыбки он выглядел моложе, но в облике сквозила потусторонняя отрешенность. Светлые глаза без особого участия изучали Майра, и та ощутила, как невидимая ледяная рука протиснулась сквозь ребра и сжала ее сердце. Предупреждение – молчаливое, но смертельно убедительное.

– Однажды я проводил эксперимент, – медленно произнес Орфей, неприятно усмехаясь, – по просьбе Шабаша. Надо было допросить опасного преступника, препарируя его память. Задание было простое – вытащить любые крохи информации из его мозга. Процесс муторный, долгий и очень грязный. Стоит ли мне упоминать, что для проведения процедуры было достаточно иметь сам мозг – и только?

Майра сглотнула, не перебивая. Что-то подсказывало, что Орфей не закончил и будет сильно расстроен, если его перебьют.

– Вот что я скажу – тебе стоит вспомнить, кто ты есть на самом деле. Не потребуется даже подавать официального рапорта в Шабаш, чтобы покончить с тобой. Ты – не смешная шутка природы, ее ошибка, как и все твои друзья, – он кивнул на Бая и Лео, не пытаясь скрывать искреннего презрения. – Вы в принципе не должны существовать. Но если ты хочешь жить, то советую сотрудничать. Давай я скажу проще: ты поможешь мне, хочешь ты того или нет.

Перед глазами встала картинка, как Орфей нарезает тонкими ломтиками человеческий мозг, используя машинку, предназначенную для резки колбасы, и Майру замутило. Ее словно окатили ледяной водой, а следом дали пощечину. Тело застыло в кресле, щеки пылали жаром.

Несмешная шутка природы. Ошибка.

Но обиднее всего было то, что Орфей и не пытался ее оскорбить. Он озвучивал факты, ничего такого, чего она сама бы не знала или не слышала в свой адрес раньше. Именно от этой правды она и пыталась сбежать – с помощью Древнего и амброзии. И куда это ее привело? Прямо в объятия хищника, готового вот-вот отгрызть ей голову или вспороть грудную клетку острыми когтями.

Они сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока она не отвела глаза.

– А что если я – не смешная шутка и ошибка – откажусь помогать?

Орфей откинул с лица буйные кудри и усмехнулся. Только этот небрежный жест – и Майра снова оцепенела.

“Почему он так действует на меня?” – гадала, стараясь не дрожать слишком заметно. Но ответ на вопрос “что, если?” был очевиден: куколка на столе, новый цвет глаз, о котором она не просила, упоминание пыток, – все это уже само по себе было достаточного веса аргументом. Но одно дело предполагать, другое – услышать самой.

Орфей выждал минуту, наслаждаясь производимым впечатлением, а затем со сладкой улыбкой палача сжал пальцы вокруг фарфоровой шейки куклы.

У Майры перехватило дыхание – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ощущение чужой руки, перекрывшей кислород, было слишком реальным, от недостатка воздуха легкие пекло. Это была пытка – жестокая и неторопливая. В глазах зарябили черные мушки, а потом потемнело, будто кто-то щелкнул выключателем. Сквозь шквал страха и боли она почувствовала то, чего не ожидала – у Орфея были холодные, почти ледяные руки. Пальцы давили на ее кожу, впивались ногтями, но не было никакой возможности ускользнуть от призрачного прикосновения.

За мгновение до того, как Майра потеряла бы сознание, Орфей разжал хватку и ласково погладил куколку по волосам. Та лупоглазо таращилась на чародея, и пожирательница снов содрогнулась, когда невидимые пальцы, что чуть раньше едва не лишили ее жизни, зарылись в ее волосы на затылке.

– Мерзкие фокусы Старшей Школы, – выплюнула она с нескрываемым отвращением. Орфей вовсе не выглядел уязвленным, смотрел холодно и как будто бы даже сквозь нее.

– С каких пор монстров тревожат вопросы морали? Ты питаешься человеческими снами, лакомишься воспоминаниями или сбываешь их на черном рынке, а злодей все равно я?

– О какой морали ты говоришь? – зашипела Майра, испуганная до истерики. – Вы, маги Старшей Школы, смотрите на других сверху вниз, даже на своих коллег из Новой Школы. И не отличаете смертных и нежить от грязи под своими ногами!

Она почти смирилась, что Орфей загнал ее в угол. Да, она была виновата, у мага было полное право требовать сатисфакции. Да, она поможет ему, а потом… Потом придется бежать и прятаться до конца жизни, ведь Древний не простит. Он обязательно придет за ней, и тогда она вряд ли отделается зачарованной куколкой и несколькими угрозами.

Вот попала так попала, между двух огней, и они обязательно попытаются спалить ее до тла.

Маг потянулся к ней через стол, и его лисье лицо озарилось внезапным интересом.

– Что ты приобрела?

Его губы подрагивали, Орфей безуспешно пытался сдержать усмешку.

– О чем ты?

– Что тебе предложили? Наверняка что-то стоящее, раз ты очертя голову бросилась в самое пекло и не подумала о последствиях.

Майра со вздохом полезла в карман. Пустой пузырек из-под лекарства она таскала с собой, как амулет на удачу.

– Амброзию.

Не успело дно склянки коснуться скатерти, как Орфей сцапал ее и поднес к лицу, подозрительно принюхиваясь. А затем расхохотался.

– Нельзя же быть такой наивной, девочка, – заливался он, запрокидывая голову. – Тебя обвели вокруг пальца, Майра. Это не амброзия.

Она прищурилась. Девочка? Орфей вряд ли был старше нее, чей возраст в пересчете на человеческие года приближался к четверти века. Но слова мага больно ужалили, и она взвилась, хлопая ладонью по столу.

– Он сказал, что это поможет! Древние не лгут!

Орфей пожал плечами. Ему было все равно, что Майру обманули – кого тревожат чувства монстра?

– Да, они не лгут. Но то, что было здесь, – он поднял склянку повыше, чтобы посмотреть, как через стекло струится свет, – точно не амброзия, и голод твой не вылечит.

Она упрямо поджала губы, отказываясь признавать его правоту. То, чего она так боялась, подтвердилось – ее обманули, но к чему давать Орфею еще больше поводов для насмешки?

– Давай так, – произнес Орфей сладко, будто держал малиновый леденец за щекой, – что на счет сделки?

“Сделка?”

Сердце тревожно стукнуло в груди, как будто перед ней открылась крохотная дверца, ведущая к спасению. Но вестись на очередное заманчивое предложение, не взвесив все за и против? Исключено.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dita-moro/pohititelnica-snov-67923593/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения